Wizardvalley

1. Имя и фамилия персонажа

Эдвард Артур Пьюси. Откликаюсь на «профессора Пьюси», «Эдварда» и «Эда». Другие сокращения приемлю только от самых близких мне людей, коих немного.

2. Возраст, курс, факультет (предмет)

Дата рождения: 31 октября 2004 года.
Возраст: 36 лет.
Преподаватель ЗОТИ и декан Слизерина в Хогвартсе.

Судьбе также было угодно сделать меня виллингом, чему я не очень рад, вследствие чего вынужден вести двойную игру. И не спрашивайте меня, на чьей я стороне на самом деле. Преимущественно на своей. Знал бы, что все так сложится, не связывался бы ни со школой, ни с Вильгельмом, но теперь обратного пути нет.

3. Внешность

Рост чуть выше среднего, телосложение худощавое, но в целом самое тривиальное – спортсменом не являюсь, физическим трудом заниматься тоже не приходится. Волосы темные, короткие. Глаза неопределенного темного цвета, брови густые. Улыбаюсь редко. Усмехаюсь чаще, но тоже редко. Цвет лица бледноватый. В одежде консервативен, придерживаюсь темных тонов. Наиболее предпочтителен черный. Мой общий облик таков, что студенты в школе считают меня мрачным и суровым типом. Должен сказать, меня это более чем устраивает.

4. Характер

Я не люблю говорить о себе. Не потому, что боюсь показаться необъективным (я не боюсь) – просто не люблю. А заниматься чем-то, что я делать не люблю или не желаю, я не привык. Однако если вам непременно нужно узнать, с кем вы имеете дело – извольте, будем знакомы: Эдвард Пьюси, самое любезное, приветливое, чуткое и отзывчивое существо во всем Хогвартсе и за его пределами. Да, таким я тоже бываю. Иногда. Когда никто не видит.

К сожалению, видят меня почти всегда, и одного оставляют редко – всем постоянно что-то от меня нужно: студентам, директору, Кристиану, Вильгельму, Каю, даже Нику. Это очень утомляет и иногда сильно действует на нервы, о чем я зачастую готов прямо сообщить любому (или почти любому), кто привязался ко мне со своими вопросами-просьбами-требованиями. Почему я обязан молча все это терпеть? Я никому ничего не должен, а если кому и должен – всем прощаю. Впрочем, из любого правила бывают исключения, но не о них же речь…

Студенты в школе считают меня воплощенным кошмаром (разумеется, это не относится к моему факультету), а потому исправно боятся и уважают, все как положено. Коллеги преподаватели, в большинстве своем, меня недолюбливают – то ли завидуют, то ли обижаются, что я планомерно снимаю баллы с их Домов. И совершенно зря, потому что завидовать тут нечему, а их студенты всегда сами виноваты. Я просто вовремя оказываюсь поблизости, только и всего.

Другой части моих, с позволения сказать, коллег, под коими я разумею виллингов, я со всей очевидностью представляюсь опасным, циничным и хладнокровным субъектом с весьма специфическим чувством юмора. Должен признать, я сам сделал все от меня зависящее, чтобы заставить их думать обо мне подобным образом – о чем, к слову сказать, еще ни разу не пожалел. По крайней мере, никто из них даже в мыслях не рискнет поставить под сомнение мои способности – ни интеллектуальные, ни магические, ни какие бы то ни было еще. Впрочем, это все равно никому бы не пришло в голову, и совершенно справедливо, потому что – скажу без ложной скромности – свои силы я знаю и в них уверен. И не надо говорить мне, что я не прав. Я всегда прав. Никаких комплексов по поводу своего отличия от окружающих я в жизни не испытывал (потому что отличаюсь я от них в лучшую сторону, разумеется), разве что рядом с Каем… Для моего заботливого дядюшки я, наверное, навсегда останусь неразумным ребенком… Но это особый случай и вообще отдельная история; вам об этом в принципе знать не полагается.

Кай, между прочим, утверждает, что я тщеславен. Не знаю, никогда не замечал. Подозреваю, что он нарочно мне так сказал, чтобы я сам в это поверил.

А вот людей я действительно не люблю – это сущая правда. И детей тоже. К несчастью, деться мне от них некуда – ни от первых, ни от вторых. Им от меня, впрочем, тоже, а потому нам приходится друг друга терпеть, и язвительные комментарии – далеко не самое худшее, что может случиться с тем, кому посчастливилось вызвать у меня раздражение. Меня вообще лучше не злить, в принципе и никогда. В противном случае велика вероятность, что вы всю жизнь будете об этом жалеть, потому что хотя я на самом деле и не злой, память у меня хорошая.

Я предупредил.

5. Биография

Начну с начала. В начале был дядя Кайо. Сколько себя помню, в моей жизни всегда отчетливо ощущалось его ненавязчивое присутствие. Он никогда меня не ругал, ни в чем не упрекал, не возражал и не спорил. Помнится, я его за это сразу очень зауважал. А еще он учил меня всяким полезным вещам, невзначай подсовывал интересные книжки – про яды, например, или про темную магию в практическом применении. Читал я их, разумеется, с большим увлечением. Местами даже наизусть заучивал. Уж очень… поучительно. Вот только жил мой дорогой дядюшка от нас отдельно, и наслаждаться его обществом я мог не всегда регулярно.

По-видимому, в отместку за удовольствие общения с Каем существовали еще и родители, которых я чаще расстраивал, чем радовал. Но тут уж они сами виноваты – не понимали, чему радоваться. Вот Кай меня всегда хвалил, даже когда родители ругались. Особенно когда ругались.

А этих двоих я быстро раскусил: поначалу у них была одна мания – сделать из меня точное подобие себя. Или, если повезет, улучшенное – по их представлениям, конечно. К примеру, они оба в школьные годы играли за факультетскую команду по квиддичу и решили, что я непременно должен продолжить семейную традицию и подставить свою голову под бладжеры. Естественно, я взбунтовался. Естественно, этот случай не был единственным. Меня и тогда уже нельзя было заставить делать что-то, чего я не хочу, поэтому со временем любящие родители были вынуждены оставить попытки воспитать меня по образу и подобию своему, и между нами воцарился отстраненный нейтралитет.

Когда я пошел в школу, семейные связи стали еще более шаткими – в течение всего учебного года я находился в Хогвартсе, а на лето уезжал к дяде в Данкенэд или к Нику, поэтому к тому моменту, как родители погибли (до крайности банально, ничего заслуживающего внимания), трагедией это для меня стать уже не могло. В конце концов, один я не остался – у меня по-прежнему были Кай и Ник. Не сказать, чтобы с ними всегда все шло гладко, но именно этих двух совершенно не похожих друг на друга людей я привык включать в узкий круг своих близких.

О своем отношении к школе я особенно в ту пору не задумывался. Я к ней просто привык и смирился как с неизбежным злом. Учиться было легко, если не сказать скучно, зато в Хогвартсе была хорошая библиотека. И Запретный Лес под боком, опять же. Ах да, и именно в школе я познакомился с единственным, который с истинно слизеринской бесцеремонно вторгся в мою жизнь, чтобы остаться в ней навсегда, и тем самым внес разнообразие в мои «серые» будни. Так что все могло быть и хуже.

В общем, если не считать нескольких казусов, я более или менее мирно просуществовал бок о бок со своими однокурсниками вплоть до самого окончания Хогвартса. К несчастью, сдавая свой последний экзамен, я еще и предположить не мог, что мне предстоит вернуться в школу в новом качестве. Знал бы я, что все так будет, ни за что бы не дал себя уговорить. Но я не знал, а потому согласился. Тем более что Ник в ту пору был слишком занят своей молодой супругой и не мог меня отговорить, а предложивший мне эту должность Кристиан Шварц – глава Попечительского Совета и давний «приятель» Кая по совместительству – был весьма настойчив. Так что в конце концов я поддался. Само собой разумеется, это произошло во время одной из наших ссор с Каем. Зол я на него был изрядно. И знал, что эту идею он точно не одобрит. Отчасти потому я и решился взяться за должность профессора Защиты от Темных Искусств – Каю назло. И предмет удачно подошел, ему в пику. По крайней мере, мне так казалось.

От рассказа о том, что мне за это устроил любимый дядюшка, я, пожалуй, воздержусь. Скажу только, что эффект мне запомнился надолго. Однако уйти из Хогвартса я сначала все же не захотел (из чистого упрямства), а потом не смог (в силу некоторых обстоятельств). Более того, еще и согласился стать деканом Слизерина. Ну а после… страшно признаться, но по прошествии нескольких лет я даже почувствовал что-то вроде ответственности за своих змеенышей. Должен же их кто-то защищать от остальных учителей и этих сумасшедших гриффиндорцев! А тут еще дочка Ника в Хогвартс пошла – правда, на Рэйвенкло (что, откровенно говоря, совсем не плохо), но я же все равно пообещал ему и Аюми за ней приглядывать…
В общем, в школе я так и остался. А с Каем, конечно, скоро помирился – не в первый и не в последний раз.

Все было относительно спокойно до тех пор, пока в наших краях не объявился некто Вильгельм. Рассказал мне о нем все тот же Кристиан шварц, и по его рассказу выходило, что этот таинственный субъект не только изрядно поднаторел в теории темной магии, но и на практике опасность представлял значительную. По крайней мере, со слов Кристиана я понял, что между ними произошла стычка, и значительного перевеса ни одному из них добиться не удалось. Это уже было интересно: по моим представлениям, г-н председатель Попечительского Совета был очень сильным магом. Примерно той же категории, что и Кай. Хотя о Кае я, как оказалось, почти ничего не знал…

Как бы там ни было, Кристиан недвусмысленно дал мне понять, что от Вильгельма лучше держаться подальше, а за школой приглядывать потщательнее. Естественно, я его внимательно выслушал, покивал и сделал все наоборот. Дело в том, что загадочный Вильгельм меня заинтересовал. Заинтересовал настолько, что я решил самостоятельно разыскать этого новоявленного гения и посмотреть, так ли он на самом деле страшен, как мне размалевал его Кристиан.

Разыскал. Посмотрел. Проникся. Нет, правда: он произвел на меня впечатление, этот Вильгельм. Наша первая беседа была на редкость осмысленной и содержательной. Я ему, видимо, тоже понравился, потому что за первой беседой последовала вторая, а во время третьей он вручил мне маленькое колечко с секретом, которое должно было служить нам для связи. У него и у самого было такое, он мне показал. А потом, чтобы «настроить» наши «приемники» на одну волну, мне пришлось примерить свое – и тут я попался. Собственно, я уже тогда почувствовал, что не стоило этого делать, но особого выбора у меня не было: не сомневаюсь, что в противном случае на выходе меня непременно догнала бы Авада – а это, согласитесь, не очень приятно.

Коротко говоря, после того, как кольцо оказалось у меня на пальце, Вильгельм любезно объяснил мне, какими магическими путами оно нас связало. Пугаться было поздно. Я поверил. Поскрипел зубами и ушел думать о вечном.

Разумеется, я ничего никому не рассказал, даже Нику. Как выяснилось позже – очень зря. С Кристианом и Каем (на всякий случай, вдруг заметит) я решил пока встреч избегать и попытаться исследовать свое колечко самостоятельно. Результаты были неутешительны: я не только не смог его снять, но и пришел к выводу, что объяснения Вильгельма вовсе не были блефом. Я здорово влип. Однако все оказалось еще хуже, чем я предполагал, потому что Кристиан оказался прав: Вильгельм действительно решил организовать нападение на Хогвартс. И открыть ворота в замок другим виллингам должен именно я, а датой этого знаменательного события объявлено 31 октября – празднество Хэллоуина и по совместительству (очаровательное совпадение!) мой день рождения.

Вот такая скверная история…

6. Способности и артефакты

Всегда проявлял склонность к экспериментам, особенно в области зельеварения и темной магии. Смею полагать, что преуспел и в том, и в другом. К сожалению, практиковать непростительные заклинания без последствий можно лишь в немногих местах, с этим мне приходится мириться. Также обладаю способностью появляться, где не надо, в самый неподходящий момент (особенно ценится студентами других факультетов).
Из «артефактов» имеется только волшебная палочка. Впрочем, в Данкенэде тоже было какое-то древнее могущественное барахло, но я им не пользуюсь.

7. Связь с вами.

~~Мы все под колпаком у Мюллера.~~ Администрация в курсе.